| Scally0765 | Дата: Вторник, 11.10.2011, 23:41 | Сообщение # 1 |
 Рядовой
Группа: Пользователи
Сообщений: 15
Статус: Offline
| Название: Доктор наоборот.
Фэндом: Быть Эрикой.
Рейтинг: PG-13
Саммари: Эрика встречает своего первого пациента.
От автора: Это просто предположение, как могло бы быть. Написано до выхода четвертого сезона.
Очевидно, Эрика никак не ожидала от доктора Тома такой подлости, поэтому, оказавшись хоть и на знакомой, но шумной и пестрящей народом улице, она озиралась неловко и растерянно. И немного испуганно. Как-никак, ее ждала встреча с первым пациентом, хотя она еще сама не успела свыкнуться с мыслью о том, что теперь ее можно величать доктором Эрикой. Нет, все-таки доктор Том – непревзойденный чемпион по подкладыванию свиней...
Ощутив прикосновение к своему плечу, Эрика вздрогнула и обернулась. Всколыхнувшуюся было панику в ее душе сменило облегчение. Ну и шуточки себе позволяет доктор Том! А она уж было решила, что ей сейчас в самом деле придется наставлять на путь истинный какого-нибудь несчастного, которому не повезет оказаться ее пациентом. И в то же самое время Эрика ощутила некоторое разочарование тем, что это случится не сейчас. Попробуй пойми человеческую натуру. Особенно женскую.
- Доктор Том! Что это значит? Еще какая-то проверка? – Эрика решила сразу прояснить ситуацию, чтобы больше не гадать.
- Вовсе нет, - ответил Том, - я ведь сказал, что пришло тебе время встретится со своим первым пациентом.
- Н-но... и где же он?
Доктор Том, неспешно прокладывающий им путь к ближайшей скамейке, остановился.
- Знаешь, Эрика, когда мне было пять лет, мой дед решил научить меня плавать, - вдруг ни с того ни с сего заявил он.
- Правда? – спросила Эрика, не понимая, к чему он клонит.
- Истинная правда. Это был человек старой закалки, радикальный во всем - таких сейчас не найдешь. Он привел меня к морю, мы вошли в воду, и он, зайдя на глубину, отпустил меня. Он думал, что я, оказавшись в естественных условиях, внемлю природным инстинктам и поплыву.
- Я поняла! – нетерпеливо улыбнулась Эрика. «Хочешь плавать – лезь в воду», вот, что вы хотите мне сказать? Вы оказались в воде и с того дня научились плавать. И теперь я...
- Не совсем так, - мягко перебил Том. – Я не оправдал надежд - в один момент умудрился хорошенько захлебнуться и наглотаться воды. Мой дед, конечно, почти сразу успел меня вытащить, но все же меня еле откачали.
- Господи!.. – только и смогла вымолвить Эрика.
- Впоследствии я все же научился плавать, хотя и делаю это без особой охоты и не с таким удовольствием как остальные. Так вот, я решил, что прежде, чем ты окунешься в практику терапевта, тебе следут поплавать с жилетом. И пусть твоим первым пациентом станет тот, кто сам знаком со всем этим... с обеих сторон. Так сказать, для тренировки.
- То есть... это будете вы? – догадалась ошеломленная Эрика.
- Я думаю, это будет разумно, - кивнул Том. – Если ты не против. Присядем?
Они с доктором Томом расположились на скамейке, а Эрика все думала – каково это будет, если они поменяются с ним местами.
- А почему вы тогда не сказали мне об этом сразу там, в кабинете? - наконец, спросила она.
- О, это не только дань эффектности, как ты, наверное, подумала, - улыбнулся Том. Меня тоже потянуло на естественные условия. Ведь к нам кабинет в первый раз не приходят по записи. Мы можем встретить или, точнее, увидеть наших пациентов в кафе, в магазине или просто на улице. Мы просто чувствуем тех, кому нужна именно наша помошь. Есть еще несколько организационных моментов, но о них чуть позже.
«То есть, вам нужна именно моя помощь?», - чуть было не ляпнула Эрика, но вовремя сдержалась. Доктор Том ведь объяснил ей, что это только для первого раза, для тренировки, так что этот вопрос прозвучал бы глупо. Взгляд Тома был дружелюбен и спокоен, и Эрика вдруг перестала волноваться. И подумала, что будь сейчас на месте доктора Тома кто-то другой, ему бы самому пришлось оказывать ей психологическую помощь – так бы она нервничала, боясь сделать что-то неправильно. Доктор Том знал, что делает.
- Что же, приступим?
Это было утверждение, обличенное в форму вопроса, и Эрика кивнула.
Под одобрительным взглядом доктора Тома она поведала ему об особенностях терапии (с которой он и без того был хорошо знаком). Начало вобще было несложным, но с другой стороны, ничего сложного и не происходило – они с Томом просто беседовали. Когда дело дошло до главного, доктор Том, опустил руку в карман, а затем без колебаний передал Эрике сложенный вчетверо блокнотный листок. Она знала, что это такое. Невзрачный кусочек бумаги, заключающий в себе много проблем и боли. У нее тоже такой был. Том не подсказывал, что ей нужно делать, но Эрика помнила свою первую сессию. Тогда доктор Том предложил рассказать ей об одном своем сожалении. Он сам выбрал из ее, правду сказать, черезчур многочисленных вариантов. Значит... она тоже должна выбрать? Эрика внимательно прочитала список – короткие записи, и она понятия не имела, что кроется за многими из них. Разве что «Сара» и «самоубийство» не вызывало вопросов. Но что-то заставило ее задержаться на той, которая заключала в себе два слова: «день отца». «Наверное, тоже что-то про Сару», - решила Эрика. Ей не хотелось поднимать сейчас столь болезненную тему, у него, дожно быть, и так хватает бед с вернувшийся Сарой, а еще это ее первый раз, нужно выбрать что-нибудь попроще.
- Расскажите мне вот об этом, - предложила Эрика, поворачивая список к Тому и указывая на свой выбор.
- Интересно... – негромко сказал доктор Том. – Впрочем, значит, так и надо. А теперь... смотри, изучай ситуацию, запоминай и делай выводы.
Эрика вдруг заметила, что палец ее, вопреки ее воле все равно указывает на запись «день отца». А еще через секунду парк изчез, и Эрика оказалась перед незнакомым огражденным зданием, стоящим посреди большого парка.
***
Большого удивления она не почувствовала. Догадываясь, что находится сейчас в прошлом доктора Тома, Эрика внимательно огляделась. Это место было ей незнакомо. Ворота ограждения были сдвинуты, но не незаперты; она вошла внутрь, в парк, и неспешно шагая по дороге, направилась к зданию. Собственно, она сама не знала, нужно ли ей войти, просто доктора Тома нигде не было видно. Это казалось странным. Оставалось надеяться, что психотерапевту не надо разыскивать своих пациентов в их прошлом по всем канадским просторам. Вокруг вобще было пустынно, только у края дороги под деревом сидели двое мальчишек-подростков лет семнадцати. Не один из них не обратил на Эрику внимания, должно быть, они ее вовсе не видели, оба были заняты – один уткнулся в книгу, другой перебирал что-то в коробке, стоящей у него на колене – и она пошла дальше. Эрика уже поднималась по ступенькам, когда из-за угла выбежал еще один подросток одетый в спортивную форму и помчался по дороге, тоже не обратив на Эрику ни малейшего внимания.
- Эй! - крикнул он. – Том! Вали сюда, Коротышка сменил гнев на милость!
Эрика аж дернулась, услышав хорошо знакомое имя. Она оглянулась, правда, доктора Тома так не увидела.
Один из мальчиков, сидящих у дороги, неохотно поднялся и сунул книгу в рюкзак.
- Вот счастье-то привалило... - проворчал он. И добавил:
– Ты возвращайся скорее, а то он обязательно придерется; я переоденусь и приду.
Посланник убежал, а тот, кого тоже звали Томом, негромко сказав что-то своему товарищу, быстро напривился в сторону Эрики. Он уже поравнялся с ней, и Эрика была вынуждена резво отскочить в сторону, иначе столкновение было бы неизбежным. Нетрудно было понять – здесь ее вобще никто не видит. Что ж, главное, что наблюдать может она.
Мальчик быстро скрылся за дверью, а Эрика задержалась, чтобы прочесть табличку у входа. «Стоунвидж». Частная средняя школа для мальчиков. Основана Брайаном Сэвиджем в 1919 году в Эдмонтоне, провинции Альберта».
Ну, теперь она по крайней мере знает, в каком городе находится.
Она вошла в холл. Было тихо, ясное дело, шли занятия. Представить себе тишину во время перерыва в школе для мальчиков – для этого даже у Эрики воображения бы не хватило. Интересно, почему она здесь? Может, доктор Том когда-то преподавал, вел основы экономики или что-то похожее? Поразмыслить над этой идеей Эрика не успела - услышала быстрые шаги в коридоре и снова увидела знакомого ученика. Уже сменив школьную форму на футбольную, Том дошел до угла, осмотрелся, а затем ловко забравшись на подоконник, дотянулся до выского выступа на стене, где стоял старый цветочный горшок, приподнял его и сунул под низ какую-то тетрадь. Потом он спрыгнул на пол, отряхнул ладони от пыли и, как ни в чем не бывало, направился к выходу. Только сейчас Эрика успела его получше разглядеть. Впрочем, ничего примечательного в нем было – невысокий и худой, но с крепкими руками и ногами – сразу видно, что со спортом знаком не только благодаря посредничеству телевизора, волосы светлые, лицо очень простое, даже неприметное, глаза... Эрика вдруг с шумом втянула в себя воздух. Да ведь глаза у него цвета настоявшегося чая, глубоко посаженные, с тяжелыми веками - точно такие же как и у доктора Тома!
Изумленно пялясь вслед быстро удаляющемуся подростку, Эрика вынуждена была признать, что не ожидала оказаться в столь отдаленном прошлом. Однако, ей пришлось встать перед фактом - сейчас она примерно в том же мире, в котором решали свои школьные дела ее родители. И ей остается только принять это и выяснить, наконец, что же такое произошло с доктором Томом в столь юном возрасте, что не дает ему покоя по сей день. Эрика вздохнула, от души надеясь, что это не проблемы с первым сексуальным опытом и, опомнившись, поспешила догонять Тома.
- Уэкслер!
- Да, сэр?
- Если я тебе сегодня что-то и разрешил, то только потому, что у нас игра в воскресенье. Еще раз позволишь себе такую выходку, отстраню от занятий на две недели, понял?
Том кивнул, лицо его, впрочем, не выражало ни радости, ни облегчения.
- Иди разминаться вместе со всеми, мы скоро с этим заканчиваем и начинаем играть. Обрати внимание на передачи.
Легко пробежав пару стадионных кругов, Том остановился у футольных ворот, где несколько мальчишек в такой же как у него форме перебрасывались мячами и присоединился к ним.
Футбол мало занимал Эрику. Да и что необычное может произойти в присутствии преподавателя? Покоя Эрике не давала тетрадь (дневник?), которую Том (как-то не получалось у нее сейчас называть его про себя доктором) спрятал под цветочным горшком. Вдруг в ней кроется что-то важное, иначе зачем бы он ее скрывал? Поколебавшись, Эрика решила вернуться в школьное здание и все прояснить. Взглянув еще раз мельком на поле, где мальчишки гоняли мяч, Эрика снова направилась в школу.
Добыть тетрадь оказалось не так-то просто. Узкие джинсы Эрики не располагали к лазанью по подоконникам. Но вскоре тетрадь была уже у нее и девушка, разглядывая потертую обложку с выведенной чернилами римской цифрой «три» на ней, задумалась о том, читать чужие записи было все же не в ее правилах. С другой стороны, раз уж ей пришлось проделать экскурс в прошлое доктора Тома, то, вероятно, может быть важна любая деталь. Придя к такому успокаивающему совесть выводу, Эрика начала листать тетрадь. В ней не было ни дат, ни пространных рассуждений. Страницы были заполнениы небольшими, в одну-две строчки (изредка длинее) записями, разделенными небольшими отступами, внизу почти каждой из них стояли разные имена, взятые в скобки.
«Хуже смерти могут быть две вещи – жизнь без чести и смерть без смысла», - прочитала наугад Эрика. Цитаты! Эта тетрадь – просто сборник цитат, выписанных четким твердым почерком. Слегка сбитая с толку Эрика вернула тетрадь на место. Для нее не прояснилось ничего, кроме того, что пристрастие к цитатам у доктора Тома – дело давнее. Недоумевая, зачем было делать тайну из записей, где не упоминается никаких личных мыслей, Эрика решила вернуться к спортивным занятиям.
Оказалось, что во время ее отсутствия все-таки что-то произошло. Эрика заметила это еще издалека. Физкультурник (до смешного малым ростом оправдывающий свое прозвище) стоял в центре столпившихся мальчишек и, раздуваясь, словно лягушка в брачный период, во все горло отчитывал Тома.
- У тебя уже было последнее предупреждение! – орал он. – Последнее!
- Но сэр, - вступился за Тома знакомый уже Эрике гонец, - Стивенс первый начал, Уэкслер...
Том метнул на приятеля взгляд, в которым вместо благодарности была изрядная доля досады.
- Он его ударил?!
- Нет, но...
- Тогда никто не давал Уэкслеру права избивать Стивенса!
Пострадавший Стивенс со скорбным видом стоял поодаль от Тома, зажимая пальцами расквашенный нос. Не будь Эрика сама свидетельницей, на что способен в порыве ярости доктор Том, она никогда бы не поверила, что пострадавшему досталось именно от него – Стивенс был на полторы головы выше Тома и фунтов на сорок тяжелее.
- Значит так, - отдышавшись, продолжал Коротышка. – Я подумаю, что с тобой делать. Сегодня останешься на три часа после уроков, я найду для тебя занятие.
На лицах мальчишек Эрика прочитала явное облегчение, разве что Стивенс выглядел разочарованным. Судя по всему, Тому предстояло легко отделаться.
- Простите сэр, - сказал вдруг Том, - но после уроков я сегодня не останусь.
Коротышка выкатил глаза так, что казалось, его сейчас хватит удар.
- Что?!
- Я могу остаться завтра, но сегодня я буду занят, - поспешно добавил Том, видимо, поняв, что перегибает палку.
- Меня не интересует, какие у тебя там дела, изволь явится ко мне в кабинет сегодня же!
- Я не смогу, сэр, - без всякого выражения снова возразил Том.
Коротышка неожиданно успокоился, каким-то сверхъестественным усилием вернув себе нормальный цвет лица.
- Очень хорошо, - сказал он. – Я буду говорить с мистером Бауэром и просить его поставить вопрос о твоем исключении, будь ты хоть трижды лучшим учеником среди старших. И что-то подсказывает мне, что он не будет особенно против. А сейчас – разошлись все! Урок окончен, следующая тренировка по расписанию.
Эрика следовала за удаляющимися с поля мальчишками, внимательно прислушиваясь к их разговору.
- Думаю, он посто пугает, - неуверенно предположил гонец. – У тебя за прошлый год медаль, не так-то просто будет тебя исключить.
- Мэтт, этой медалью только орехи колоть, - усмехнулся Том.
Эрика пригляделась к нему – рисуется? Пытается успокоить себя? Но он и в самом деле не казался ей хоть сколько-нибудь обеспокоенным. Эрика представила, что чувствовала бы она, окажись под угрозой исключения, и аж зажмурилась от нахлынувшего мондража. Неужели ему и в самом деле все равно?
- Мог бы уж не выделываться и отбыть эти три часа, - скривив губы, заметил Мэтт.
- Не мог бы, - отрезал Том. – Я и так уже пропустил несколько дежурств из-за полуфинала. Мне ясно дали понять, что...
- Какого черта ты учишься с Стоунвидже, если твой отец не может себе этого позволить? – подал голос пришедший в себя Стивенс.
На какой-то момент Эрике показалось, что сейчас случится еще одна драка, но Том лишь насмешливо улыбнулся.
- «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам», - процитировал он Шекспира. И, заметив недоумение на лице здоровяка, добавил:
- Ты ведь тоже учишься в Стоунвидже, хотя твои мозги и не могут себе этого позволить.
Стивенс яростно запыхтел – судя по всему выпад попал в цель, а прыснувший было Мэтт сделал вид, что его одолел приступ кашля. Что бы там ни было, Стивенс комплекцией феи не отличался и при желании мог бы разделать весельчака под орех.
- Ну и что-то собираешься делать? – обратился гонец к Тому.
- Разберусь как-нибудь. В конце концов, это не единственная школа в Эдмонтоне.
«Стоунвидж» вспомнилась вдруг Эрике прочитанная когда-то заметка. Одна из самых престижных частных школ в Канаде. Прямая дорога в Макгилл и Гарвард. И даже в Оксфорд, при желании и возможности учиться на европейском континенте.
Судя по всему, доктор Том в юности своей был до крайности беспечен.
Дальнешие события Эрика могла бы описать в сочинении с названием «Один день из жизни доктора Тома».
Из раздевалки Том вышел уже не в школьной форме, какая была на нем до урока физкультуры, а в простой клетчатой рубашке, коричневых брюках и кедах. Через плечо была перекинута объемистая спортивная сумка. Он не отправился сразу домой, как ожидала Эрика, а перехватив по дороге пару бутербродов в киоске, дошел до большой автомастерской, где и провел следующие четыре часа, приводя в божеский вид грязные машины. Еще почти час в пути пешком, с заходом в магазин, и он оказался в районе, в которой Эрику в ее семнадцать родители никогда бы не отпустили, да и она сама бы туда ни за что не пошла. Здесь, среди тесно прижатых друг к другу низких многоквартирных домов и находилось жилище Тома. Эрика глазам своим не верила. Крошечная квартира хоть и была довольно чистой, но выглядела так, будто ремонт в ней делали в прошлом веке. Комната была всего одна, и в ней, отделенный полуразвалившимся шкафом закуток – обиталище Тома. Бросив сумку на кровать в закутке, Том зашел в кухню, напоминающую размерами чулан, и поставил греться чайник. В закутке кроме кровати оказался еще стол со стулом и лампа – все такое же старое, как и шкаф. На полу лежало несколько стопок книг, а блеклую стену украшал большой обрезанный (весь не поместился) календарь в виде географической карты. Поужинав, Том достал из сумки несколько книг и тетрадей и принялся за уроки. Стрелка часов приближалась к одинадцати. В свое время, Эрика в этот час уже или готовилась лечь в постель, или, приготовившись к школе, спала. Том листал учебник, время от времени поднимая от книг голову и прислушиваясь. Потом усталось начала брать свое, его голова несколько раз сама собой опускалась вниз, Том вздрагивал, просыпаясь, но вскоре так и уснул, уронив голову на руку, лежащую на столе...
Соскучиться Эрике не пришлось.
Минут через десять входная дверь резко отворилась и в комнату вошел (точнее - вбежал) мужчина в грязной рабочей куртке. Среднего роста, в меру плотный, волосы зачесаны назад, но уже растрепались. Обычный, в общем. Но лицо – точнее то в лице, что Эрика успела разглядеть почему-то ее испугало. На нем была написана сдеживаемая ярость и еще что-то, чего Эрика не смогла разобрать Не задерживаясь, он в несколько шагов пересек комнату и влетел в закуток.
- Что это?! – рявкнул он, тряхнув в воздухе листком бумаги.
Том, проснувшись, вскинул голову. Несколько секунд в его взгляде читалось недоумение, затем лицо приняло отчужденное выражение.
- Отвечай! – снова крикнул мужчина. – Сейчас же!
- Но ты ведь прочитал. – пожал плечами Том. – Быстро они, однако.
- Тебя исключили?!
- Там так написано?
- Там написано, что будет... – мужчина, болезненно щурясь, поднес бумагу к глазам, - что будет рассматриваться вопрос о твоем исключении, и мне надлежит явиться в школу.
- Значит, еще не исключили, - сделал вывод Том.
- «Еще»?! Да ты понимаешь, что говоришь? Что ты опять натворил?
- Подрался со Стивенсом.
- Черт знает, что такое... Я для чего горбачусь – чтоб в результате тебя исключили, и все псу под хвост?
- Я не знаю, для чего. Учиться можно в любой школе, причем бесплатно.
Мужчина, как поняла Эрика – отец Тома, задохнулся от возмущения.
- Твоя мать хотела, чтобы ты поступил в Гарвард! А выпускники Стоунвиджа... Да сколько раз...
- А тебе не приходило в голову, что она еще могла хотеть, чтобы мы не жили в нищите?
- Не смей рассуждать о том, чего не знаешь!
- Ты сам ее ничуть не знаешь! – с Тома уже успело слететь напускное безразличие. - Я всю жизнь слышу, чего бы она хотела, и никогда - какой она была. Хватит зацикливаться на последней воле, которой, может и не было вовсе! Может, ты ее придумал для собственно успокоения! Хорошо, если меня исключат! Мне осточертело это место. Я не буду учиться в Стоунвидже, только потому...
Удар был молниеносным, Эрика вcкрикнула от испуга и неожиданности. Не пощечина – кулак отца с силой впечатался Тому в лицо, и тот, не удержавшись на ногах, повалился назад, ударившись головой о стену - вокруг было слишком мало места, чтобы упасть.
- Пока живешь под моей крышей, будешь делать, что я скажу. Я всю жизнь положил, чтобы дать тебе лучшее образование, неблагодарный мерзавец. И попробуй еще хоть раз заговорить о своей матери в таком тоне, понял меня? – мужчина тяжело душал, переводя дух.
Во время этой тирады, Том стоял, опираясь рукой о стену, и, тяжело сглатывая кровь, смотрел на отца. В его взгляде не было ни страха, ни злобы, лишь какая-то задумчивая пустота.
- Понял?! – резко повторил отец и Том вышел из своего оцепенения.
- Понял, - сказал он. – Ты прав. Твой дом – твои правила. Прощай.
С этими словами он подхватил спортивную сумку и быстро прошел мимо отца.
- Ну, погуляй! – услышал он вслед. – Мог бы тебя остановить, да не стану. Интересно, насколько тебя хватит. Пару дней поголодаешь на улицах и вернешься. И тогда разговор у нас будет другим, ты меня знаешь. Совсем другим, понял!
Том ничего не ответил. Он вышел тихо, плотно затворив за собой дверь.
***
Эрика словно вынырнула из тяжелого сна. Все снова встало на свои места – прохожие, парк, доктор Том, сидящий с ней рядом. Теперешний доктор Том – знакомый.
- Ну, Эрика, что ты видела? – спокойно спросил он. - Намекни.
Чувствуя какую-то пришибленность, Эрика коротко пересказала ему увиденное.
- Да, - задумчиво протянул доктор Том. - Примерно так и должно было быть. Ты, наверное, думаешь, зачем все это?
Эрика хотела сделать вид, что понимает, но против своей воли кивнула.
- Контекст важен, - ответил Том, и Эрика вспомнила, что примерно то же говорила ей Надя. – Представь свою комнату – ты все в ней знаешь. Многие предметы так тебе знакомы, что ты их просто не замечаешь. Но, если кто-то впервые зайдет к тебе, он с легкостью подметит те детали, на которые ты никогда не обращаешь внимания. Прошлое – это такая большая комната со множеством мебели и других вещей. А заново замеченная деталь может помочь. Тебе каждый раз придется таким образом изучать прошлое своих пациентов.
- Почему именно это сожаление? – спросила Эрика. – Оно, признаться, само выбралось.
Том кивнул. Луч солнца сверкнул на его серебрящимся виске. Эрика вспомнила, что волосы у отца тома были такие же – их уже даже успела затронуть седина.
- Между пациентом и терапевтом существует связь. Ее даже можно назвать особой интуицией. Благодаря ей терапевту удается чувствовать, какое событие из прошлого больше всего тяготит пациента в настоящий момент, влияя на текущие события в его жизни.
- Значит... значит сейчас вы сожалее о том, что ушли тогда?
- Нет. - быстро сказал Том. И, заметив, удивление во взгляде Эрики добавил:
- Я никогда не жалел о том, что ушел. Отец... он в самом деле желал для меня хорошего будущего, и многое для меня сделал, но он бы сломал меня. Я это знаю. Я тогда не понимал, но он и в самом деле так и не смог оправиться от смерти матери. Она умерла, когда мне было около пяти лет – цена второй беременности при нездоровом сердце. В его чувстве к ней была какая-то фанатичность. Видимо, она обмолвилась когда-то, что видит меня выпускником Гарварда, и он решил сделать все от него зависящее, чтобы я им стал. Он работал в две смены, оплачивая мою учебу в Стоунвидже, а на жизнь нам мало что оставалось – отец был простым рабочим. Я сам начал работать в четырнадцать и был рад, что могу получать кое-что на свои нужды и тем самым хоть немного облегчить дело отцу. Я много раз пытался убедить его не выбрасывать деньги на школу, что мне вполне по силам поступить в Гарвард и без бонуса в виде престижного диплома, но он никогда не принимал мои слова во внимание. Никогда. Ни в чем, даже если дело не относилось к школе. И он всегда умел настоять. До той самой ночи...
- И он часто... – Эрика не договорила, ей трудно было продожить свою мысль вслух.
- Часто... что? – спросил доктор Том, но поймав загнанный взгляд Эрики, догадался, о чем она собиралась спросить.
- Нет, он почти никогда не бил меня. – коротко ответил Том.
Эрику передернуло от этого «почти».
- А потом что-нибудь изменилось? - спросила она. - Как отнесся к этому ваш отец?
Взгляд доктора Тома вдруг стал таким же, как и в том момент, когда он стоял у стенки напротив отца, давясь собственной кровью.
- Я не знаю, как он к этому отнесся, - глухо проговорил он. – Той ночью был последний раз, когда я его видел.
Глаза Эрики широко распахнулись, ответить что-либо на это она была не в силах. Том продолжал за нее.
- Именно это и не дает мне покоя. Особенно с тех пор, как от нас ушла Сара. Какая ирония, правда? Я так ничему и не научился, а Сара оказалась куда решительнее, чем был я в ее возрасте. Но если мой отец после моего ухода испытывал хоть сотую долю того, что испытывал я после ухода Сары... Вот о чем я сожалею, Эрика.
- Вы... вы никогда не пытались с ним встретиться? А как же вы сами жили, ведь вы тогда были еще подростком? – вопросов теперь было очень много.
- Через три месяца после того, как я ушел, мне исполнилось восемнадцать. К тому времени я уехал из Эдмонтона. Работал в разных местах – торговал в киосках, убирал улицы, разгружал товары на складе. Всего не упомнишь.
Эрика невольно вспомнила, как запросто у доктора Тома выходит быть кем угодно в ее прошлом.
- Жил... где получалось. - продолжал доктор Том. - И все же у меня ни разу не возникло желания вернуться... Потом я нашел работу постабильнее - пригодился мой опыт в автомастерской, закончил вечернююю школу. Подал документы в один из ВУЗов в Альберте и по результатам экзаменов получил грант на обучение. Я несколько раз посылал отцу письма, в которых коротко рассказывал о своей жизни, но ответа не приходило. И я перестал ему писать. Дальше жизнь закрутилась – экзамены, диплом, новая работа, хорошая должность. Я недолго жил один. Познакомился с коллегой Марджори, мы поженились. – Том усмехнулся. – Еще через несколько лет мне предложили повышение в Торонто, мы с Мардж и Сарой готовились к переезду, и за день до этого я решил встретиться с отцом... Было как раз третье воскресенье июня. Не то чтобы у нас раньше было принято отмечать день отца, но эта дата показалась мне значимой, она словно подталкивала меня, я как раз получил самодельную открытку от Сары – ее первый подарок для меня. Но возникло еще какое-то дело, не особенно важное, даже не помню, в чем оно заключалось, но я охотно взялся решать его, так и не исполнив задуманное. Признаться, в душе я был рад, что у меня появился повод не встречаться со своим прошлым. Два года спустя я снова был в Эдмонтоне – в командировке. Выдался свободный день, и я уже не стал избегать встречи. В этот раз мне почему-то очень хотелось видеть его, он был моим отцом, чтобы там между нами не происходило. К тому же у меня теперь было достаточно средств, чтобы в случае чего достойно поддержать его. Я навел справки – он так и жил в нашей старой квартире - но его дома я его не застал. Я ждал, а потом встретил кого-то из соседей и узнал, что мой отец умер месяц тому назад...
Глаза Эрики широко распахнулись, но она невольно отвела взгляд. Доктору Тому определенно требовалсь помощь путешествия во времени. И на этот раз ей предстояло быть проводником.
|
| |
| |
